Как в Петербурге появились португальцы (и портвейн)

Как вы думаете, купцы из каких стран приезжали в Петербург в первые десятилетия его существования? Вероятнее всего, вы назовете Голландию, Англию или германские земли, и будете правы — но не только оттуда. Приезжали торговцы даже из Португалии, и об одном из них — бароне Иосифе Вельо — я хочу рассказать в очередном генеалогическом тексте.

 

По традиции смотрим справочник Саитова:

 

Первым указано полное имя Иосифа Вельо — Иосиф-Петр-Целестин. Также видим здесь имена его детей: умершего совсем маленьким Карла-Северина, Осипа (Иосифа; о нем расскажу позже), а на следующей странице — его жены Софии, дочери Софии и еще одного сына Эммануила-Целестина-Северина, тоже скончавшегося в младенчестве:

 

Теперь посмотрим, что есть в архиве Амбургера:

Информации не очень много, так что будем искать в других местах! Неожиданно для себя я обнаружила много интересного в обычном поиске Google, но не в общем, а во вкладке “Книги” (то есть поиск идет по опубликованным в интернете книгам, справочникам и т.п.).

Попробуем понять, что за род Вельо такой! Смотрим Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона:

Велио (Velho) — pyccкий дворянский род португальского происхождения, возведенный в баронское достоинство в 1800 г.

Неплохо! Продолжаем поиски и ищем барона Иосифа Вельо:

 

 

Упоминается и отец, и сын, причем первый — банкир. Хорошо, смотрим дальше:

 

Здесь барон Вельо назван придворным банкиром Павла I — ничего себе!

 

Узнаем дату возведения Иосифа в “баронское достоинство” — 14 июля 1800 года.

Видим такую же дату в “Лекциях по русской генеалогии”:

 

Итак, что мы имеем: португалец, барон, банкир в одном лице, — но откуда же он взялся в Петербурге?

Жозе Педро Селестино Вельо (José Pedro Celestino Velho, 1755–1802) родился в Порто и начал свою карьеру как негоциант-виноторговец в Companhia das Vinhas do Alto Douro. В 1780 году он прибыл в Петербург, где вместе с компаньонами Мартиншем и Араужо основал Португальский торговый дом (Casa Portuguesa de Comércio na Rússia). В июне 1781 года он был назначен консулом и генеральным комиссаром Его Величества Короля Португальского «во всех портах Балтийского моря». В том же году он был возведен в дворянство, что явно облегчало выполнение дипломатических обязанностей. Его дипломатическая карьера в России представляется чрезвычайно успешной: в эпоху его консульства был открыт госпиталь для португальских моряков в Кронштадте и основано португальское торговое представительство. 20 декабря 1787 года в Петербурге был подписан договор о торговле, навигации и дружбе между Россией и Португалией.
Около 1792 года он женился на Софье Ивановне Севериной (1770–1839), сложил с себя дипломатические полномочия и полностью отдался коммерции. По мнению португальских исследователей, причиной его отставки мог послужить и тот факт, что он не получил поста полномочного посла, на который рассчитывал, и в эпоху политической нестабильности в Португалии предпочел деловую карьеру в России. Женитьба ввела Вельо в петербургские торговые и финансовые круги. В марте 1798 г. он стал одним из директоров созданной Павлом I «Конторы придворных банкиров и комиссионеров Воута, Велио, Ралля и Кo» для внешних и внутренних финансовых операций. Роберта Воута (Robert Voŭte), представителя знаменитого амстердамского банкирского дома Генри Хоупа «Hope&Co», скоро сменил Н.С. Роговиков, а контора стала называться «Велио, Ралль и Роговиков». В июле 1800 г. Павел I возвел всех троих в баронское достоинство. Диплом и герб барона Вельо были утверждены 15 апреля 1801 года следующим императором — Александром I.
Контора поддерживала постоянные связи с банкирскими домами Европы. Кроме того, все компаньоны имели свои собственные торговые дома или конторы и активно участвовали в деловой жизни Империи и как придворные банкиры, и как частные лица. Вельо оставался в придворной конторе до самой смерти. Его собственный торговый оборот исчислялся сотнями тысяч рублей.
цитата по статье О. Яценко “Еще раз о милых Вельо”

 

Что касается личностных характеристик И. Вельо, о них мы можем судить по мемуарам Людвига Теппера де Фергюсона (1768–1838), учителя музыки в Императорском Царскосельском Лицее пушкинской поры. Он приехал в Петербург в 1797 году и скоро познакомился с Вельо. Он говорил, что в бароне «соединялись приятная внешность, дружеские манеры, веселость, откровенность и добродушие, которые привлекали людей и сделали его дом одним из самых приятных в городе. Его жена, молодая дама, награжденная всеми грациями, добавляла достоинств его персоне, и очарование этой пары, казалось, вызывало всеобщую зависть. Она была дочерью господина Северина, главы богатого торгового дома и самого выдающегося человека среди крупнейших коммерсантов». Имя Теппера де Фергюсона нам еще встретится — запомните его!

А в дополнение ко всему барон Вельо был членом Английского клуба, о котором я уже упоминала в своих рассказах. Но на этот раз я нашла справочник “Столетие Английского клуба” и могу показать вам подтверждения своих слов:

 

 

Теперь мы лучше понимаем, кем был Иосиф Вельо и чем он занимался. Скончался он внезапно, в 1802 году, оставив жену и маленьких детей, и был погребен на Смоленском лютеранском кладбище. Долгое время его могила считалась утраченной, но в этом году, к счастью, была найдена усилиями Т. Жильцовой.

Надгробие, кстати, упоминается у Р. Лейнонена, но он ошибся с истолкованием латинского текста, приняв второе имя — за фамилию (как мы теперь знаем, PETRI — это одно из имен):

 

При этом Лейнонен совершенно верно передал даты, в оригинале написанные римскими цифрами, и эти годы жизни полностью совпадают с годами жизни Иосифа Вельо.

Забегая вперед, скажу, что в семейном захоронении Вельо нам удалось найти еще одну плиту с надписью MORTUA DIE X MARTH ANNO MDCCCXXXVIII (умерла в марте 1838 года), и эта дата совпадает с известной датой смерти внучки барона, Екатерины. Поэтому семейное место со стопроцентной точностью принадлежит именно Вельо — спасибо Роберту Лейнонену за сохранение надписи с надгробия, а Татьяне Жильцовой — за верную расшифровку латинского текста!

 

У Лейнонена, кстати, мы можем увидеть, как выглядело надгробие барона — сейчас оно в куда более худшем состоянии, а табличка с текстом, кажется, и вовсе утрачена.

 

Что ж, поговорили о бароне, а теперь настало время рассказать и о его семье! Жена Иосифа, Софья Северина (1770–1839), была дочерью купца первой гильдии Иоганна Северина (1735–1802) и Софьи Бетге (1750–1817) . Их сыновья (и братья Софьи) Андрей Иванович (Heinrich Gottfried, 1770–1858) и Петр Иванович (Johann Peter, 1771–1828) Северины унаследовали дело, были богатейшими банкирами и принимали участие в создании Российско-Американской компании, одним из директоров которой стал Андрей Иванович Северин.

Российско-американская компания — полугосударственная колониальная торговая компания, основанная Григорием Шелиховым и Николаем Резановым, и утверждённая указом императора Павла I 8 июля 1799 года. После продажи Аляски США в 1867 году формально прекратила свою деятельность, но фактически существовала до 1881 года и выплачивала дивиденды до 1888 года.

 

Семья Вельо жила, если судить по газете “Ведомости”, на Большой Морской, д. 178:

 

 

Но сейчас дома с таким номером по Б. Морской нет — куда он делся? Все дело в изменении нумерации домов. В 1803 году дома нумеровались не по улицам, а по полицейским частям Санкт-Петербурга. Во второй строке в скане за 1809 год именно этот адрес и указан.

На 1824 год номер дома изменился на № 162 и принадлежал, судя по фамилии владельца, братьям вдовы барона Вельо.

 

 

На 1836 год нумерация уже установлена по улицам, и номер дома стал 44.

 

А когда нумерация домов левой и правой сторон улиц поменялись местами, номер стал 43. Дополнительно об истории нумерации домов в Санкт-Петербурге можно посмотреть здесь, а мы посмотрим на этот дом №43 по Большой Морской!

 

Посмотрев на нынешний особняк (арх. Монферран, 1835–1840 гг.), вернемся к его обитателям. У Иосифа Вельо и Софьи Севериной было много детей. Немного расскажу о каждом из них.

Два младших сына, Эммануил (1797–1798) и Карл (1798–1801), умерли в детстве, — рассказать что-то о них не получится. Зато о их старших сестрах и брате— вполне!

Софья (1793–1840) была старшей дочерью в семье. Она вышла замуж за Алексея Максимовича Ребиндера (1795–1869), генерал-лейтенанта (1843), основателя Алексеевского сахарного завода в Шебекино.

 

Заметьте, что муж Софьи был ее младше (!), да и сама свадьба состоялась довольно поздно (ок. 1823 года) — почему? Возможно, потому, что Софья была фавориткой императора Александра I. Прямых доказательств нет, но косвенных — хоть отбавляй:

 

Считается, что именно Софье Вельо знакомый с семьей А.С. Пушкин посвятил стихотворение “На Баболовский дворец”:

Прекрасная! Пускай восторгом насладится
В объятиях твоих российский полубог.
Что с участью твоей сравнится?
Весь мир у ног его — здесь у твоих он ног.
1814–1816 гг.

Кстати, о том, что Пушкин и другие лицеисты знали семью Вельо, говорит неоднократное упоминание сестер Вельо как в стихах Пушкина, так и в мемуарах других участников событий.

 

Подробнее о сестрах Вельо и связи с ними лицеистов и Пушкина можно почитать здесь и здесь. А мы вернемся к нашему повествованию!

Софья Вельо, в замужестве Ребиндер, имела шесть детей, двое из которых умерли в младенчестве и похоронены вместе с ней на СЛК (одной из них была младенец Екатерина, умершая в 1838 году, о которой мы говорили выше). Ее дочь Софья была фрейлиной двора, сыновья Александр и Николай — военными, причем Александр управлял доставшимся ему по наследству сахарным заводом. Все трое погребены в Висбадене, рядом со своим отцом, уехавшим из России.

Младшим братом Софьи был Иосиф (Осип; 1795–1867) — генерал от кавалерии, комендант Нарвы и Царского Села.

 

В детстве Иосиф учился в частном иезуитском пансионе, а после — в Петришуле:

 

Участвовал в войне 1812 года, был награжден несколькими орденами. В 1813 был прикомандирован к лейб-гвардии Конному полку, в 1825 году получил чин полковника, командовал в полку 2-м эскадроном.

Во время восстания декабристов Вельо со своим эскадроном атаковал восставших, был ранен в правую руку выше локтя. Спасти руку не удалось, и ее ампутировали.

 

С 1826 года И. Вельо был плац-майором* Царского Села.

*Плац-майор — помощник коменданта крепости, на него возлагались полицейские функции, заведывание арестантскими помещениями, освещение и отопление зданий и сооружений, а также надзор за тем, чтобы в крепости не проживали посторонние лица.

И. Вельо принимал участие в русско-турецкой войне 1828–1829 гг. В 1833 году он был произведён в генерал-майоры Свиты Его Императорского Величества, а год спустя занял должность коменданта крепости Нарва. Там барону Вельо принадлежало здание конца XVIII века, в которое позднее въехала Нарвская мужская гимназия.

 

 

Возможно, что в строительстве здания принимал участие Л. Руска.

 

В 1845 году Иосиф Вельо был произведён в генерал-лейтенанты, а через год стал комендантом Царского Села. В 1862 году получил чин генерала от кавалерии. Пять лет спустя барон скончался и был похоронен на СЛК рядом со своим отцом, Иосифом Вельо.

Пару слов стоит сказать о его семье. Барон был женат на Екатерине Ивановне Альбрехт (1795–1884), в браке было трое детей: сыновья Николай (1827–1865) и Иван (1830–1899), и дочь Эрминия (1835–1917). Это уже внуки португальского барона, с которого я начала свой рассказ.

Николай (1827–1865) был коллежским советником. Он женился на Аглаиде фон Эссен (1827–1897), в браке было несколько детей, о которых, к сожалению, мало известно — сохранилась лишь фотография одного из сыновей, Николая Николаевича (1865–1912), погребенного в Бегуницах (деревня в Ленинградской области, которая некогда принадлежала его матери, Аглаиде).

 

Эрминия (1835–1917) была фрейлиной, оставила чудесные мемуары. В 1863 году вышла замуж за полковника Ивана Андреевича Лишина (1835–1892).

 

После свадьбы Эрминия получила земли в Николаевском уезде Самарской губернии “из Всемилостивейше пожалованной в 1863 году 2776 десятин 1950 сажен”. Ее супруг скончался и был погребен в Самаре, где, вероятно, была похоронена и она сама.

Ее брат Иван Вельо (1830–1899) стал действительным тайным советником, сенатором и членом Государственного совета Российской империи. Иван Вельо служил секретарем в миссиях министерства иностранных дел, в 1861 был назначен херсонским вице-губернатором, в 1862 — бессарабским губернатором, в 1863 — градоначальником Одессы, в 1865 — симбирским губернатором.

 

В конце 1866 года Иван Осипович Вельо был назначен директором департамента полиции исполнительной, а два года спустя — директором почтового департамента, где провел множество реформ, улучшивших почтовое дело в России. Правда, не всем это нравилось:

 

Так, А.К. Толстой обвинял Вельо в перлюстрации* и плохой работе почты.

*Перлюстрация (от лат. perlustro — обозреваю) — просмотр личной пересылаемой корреспонденции, совершаемый втайне от отправителя и получателя.

Так это или не так, точно неизвестно, ведь при Вельо был установлен ежедневный прием и выдача корреспонденции вместо прежних двух раз в неделю, доставка на дом городской корреспонденции, практиковавшаяся только в Петербурге, Москве, Варшаве и Казани, введена во всех местах, где существовали почтовые учреждения; было устроено почтовое сообщение по рекам (заключены договора с пароходными компаниями), железным дорогам; были составлены подробные почтовые указатели и руководства; введены открытые письма, заказные и ценные пакеты.

В 1874 году Вельо, в качестве русского уполномоченного, ездил в Берн на международный почтовый конгресс, на котором Россия примкнула к Всемирному почтовому союзу.

Иван Осипович Вельо был женат на Марии Максимовне фон Рейтерн (1851–1918), с которой имел трех детей (были еще дети, но они скончались в младенчестве): Елену (в замужестве Гижицкая; 1874–1946), Марию (1875-?) и Владимира (1877–1961). Это уже правнуки барона Вельо (специально это говорю, чтобы вы не запутались).

Владимир Иванович Вельо (1877–1961) — генерал-майор, принимал участие в русско-японской и Первой мировой войне. Награжден множеством орденов и Георгиевским оружием за мужественное удержание позиций у д. Гомолин (сейчас — Калининградская область) в 1914 году. Во время гражданской войны был на стороне белых, в 1920 году, после ликвидации Северо-Западной армии, переехал из Прибалтики в Бельгию, а оттуда — в США. Скончался в Нью-Йорке и был похоронен на кладбище Успенского монастыря в Ново-Дивеево в Спринг-Валли.

 

После такого длинного отступления (мы дошли до правнуков Иосифа Вельо!) вернемся к его детям — я еще не про всех рассказала.

Младшей сестрой Софьи и Иосифа Вельо была Целестина (1796–1883). До брака она, видимо, жила в Царском Селе, где у Вельо был дом. В 1837 году все в том же ЦС она вышла замуж за Эрнста Каульбарса (1798–1871), плац-майора в Гельсингфорсе (Хельсинки), полковника, из баронского рода Каульбарсов. Род был представлен ​​как баронский в Доме рыцарей в Эстонии, где он сохранился до сих пор. Также род был известен в Швеции с 1874 года.

 

Пара жила в Ревеле (Таллинн), где оба супруга и скончались. Об их детях ничего не известно.

И, казалось бы, на этом можно красиво заканчивать — надгробие найдено, о семье до четвертого поколения (!) рассказано. Но у Иосифа Вельо, португальского купца и барона, в семье была тайна, полностью разобраться в которой я так и не смогла.

Итак, что за тайна? Дело в том, что у барона, судя по всему, была еще одна дочь, Жозефина, погибшая в 1820 году в Париже при загадочных обстоятельствах. Сохранился ее портрет:

 

Неизвестно, когда точно родилась девушка: источники дают период с 1775 по 1819 год. Кто-то называет ее внебрачной дочерью Вельо, кто-то говорит, что она приехала со своим отцом из Португалии. Также есть информация, что Жозефина родилась в 1802 году, как написал Л.Теппер де Фергюсон, уже после смерти своего отца. Ее мать Софья Северин, взяв с собой старших дочерей (Софью и Целестину, о которых я рассказывала выше), уехала из России, оставив сына Иосифа в иезуитском пансионе. Двухлетняя Жозефина была отдана на воспитание в семью своей тети (родной сестры Софьи Северин), Жанны-Генриетты Северин и ее мужа… Людвига Теппера де Фергюсона! Как вам такой поворот?

 

Жозефина так и осталась в семье Тепперов. Весной 1819 года они предприняли большое европейское путешествие, из которого в Россию вернулся лишь Людвиг: в 1820 году Жозефина выпала из окна в Париже — якобы потому, что махала рукой своей приемной матери, а в 1823 году в Дрездене умерла Жанна-Генриетта.

Так и неизвестно, была ли Жозефина “чистокровной португалкой”, действительно ли она родилась в 1802 году и почему ее отдали на воспитание в другую семью, хоть и родственную, непонятно, как можно было выпасть из окна, помахав рукой… Но какие-то тайны должны оставаться тайнами, верно?

Благодарю за информацию о принципах нумерации петербургских домов Е. Филиппова , а за героический разбор и перевод латыни — Т. Жильцову.