Чичагова Елизавета Карловна

Элизабет, дочь капитана Чарлза Проби, начальника Чатэмского порта. Жена адмирала Павла Васильевича Чичагова (1767-1849). Браку многое препятствовало (разное гражданство, разные веры, недовольство Павла Первого и отца невесты), но любовь победила.
Усыпальница в виде античного храма была спроектирована по желанию безутешного вдовца адмирала П.В.Чичагова архитектором А.И.Мельниковым. Фронтон украшен символами вечной любви и безвременной смерти – сломанная роза и мотылек, коса смерти, сосуд с вытекающей из него водой, песочные часы,  змея, свернувшаяся кольцом.
Даже сейчас, в полуразрушенном состоянии, внушительные размеры мавзолея и его благородные пропорции заставляют прохожего остановиться, подойти ближе, вглядеться в сохранившиеся детали декора и с трудом поддающуюся прочтению английскую надпись на фронтоне:

«My Bliss for ever I have buried here the 24 of July 1811» («На сем месте 24 июля 1811 года навеки я схоронил мое блаженство»).

 Внутри находился скульптурный памятник из  мрамора, гранита и бронзы, один из последних шедевров И.П. Мартоса, 1812 г. Пристенная гранитная стела на ступенчатом постаменте украшена мраморным барельефом с профилем Чичаговой, под ним два сердца –чёрное и  белое. На чёрном надпись: "Poorest P". (Несчастнейший П.), на белом: "My one treasure!" (Моё единственное сокровище).

Под ними стихотворная эпитафия на английском языке:

«O! The tender ties / Close twisted with the fibres of the heart / Which brocken, break them; and drain the Soul / Of human joy; and make it pain to live, <are> far / And is it than to live: when such friends part. / Tis the survivor dies» («О! узы нежные, сплетенные с биеньем сердца, которое разбившись, умолкает и иссушает радость человеческой души и в муку превращает жизнь. А стоит жить, когда друзья такие расстаются? Тогда и переживший умирает»).

На краю саркофага помещена фигура прекрасного бронзового юноши, который, опираясь на колонну, держит в левой руке дневник. Печальный бронзовый британский лев у ног юноши на нижней ступени постамента охранял покой могилы.
Памятник перенесен в Благовещенскую усыпальницу Александро-Невской Лавры в 1934 г.

Сам мавзолей остался стоять на лютеранском кладбище несмотря на многочисленные пожары, справа от главных ворот, долго использовался как склад, служил укрытием для бездомных.